Версия для печати
Хат жолдау
Новый год – это не только ожидание праздника с накрытым столом, фейерверки и надежды. Для госорганов – это подведение итогов сделанного и планирование конкретных реальных задач. А учитывая текущую ситуацию, налагает дополнительную ответственность за их исполнение. Обо всем этом нам рассказал председатель Верховного Суда Жакип Асанов.
– Уходящий год изменил нас всех. Пандемия «рубанула» и по судоустройству. Но в отличие от зарубежных коллег наши суды не остановили свою работу. Жакип Кажманович, чем запомнился этот год вам и какие перемены произошли в судебной системе за этот период?
– Пользуясь случаем, хочу поздравить читателей вашей газеты с наступающим Новым, 2021 годом! Уходящий год был непростым. Все ощутили влияние пандемии. К сожалению, она унесла многих, в том числе и наших коллег. ЧП заставило нас перестроить свою работу. Мы вынужденно перевели практически полностью судебные заседания в онлайн-формат. Это было необходимо для защиты здоровья людей. Благо, технически наши суды были готовы к такому формату. Нам лишь пришлось увеличить серверные мощности и объемы электронных хранилищ, усовершенствовать ряд IT-сервисов. И если раньше по видеосвязи проходило 150 процессов в день, то сейчас это порядка 4,5 тыс. ежедневно. С присутствием сторон в зале заседаний рассматриваются лишь отдельные дела. Но их немного. Однако это не те перемены, к которым мы стремились в этом году. У нас есть четкие цели и понимание, как их достичь.
Три года назад мы начали процессы модернизации судебной системы, запустили программу «Семь камней правосудия», и этот год не был для нас потерян. В гражданском процессе активизировали роль суда, в уголовном – расширена подсудность суда присяжных. Улучшая качество судебных актов, работали над оптимизацией судебного процесса, снижением бюрократии, введением электронного судопроизводства и многим другим.
В этом году принят Административный процедурно-процессуальный кодекс, разработанный Верховным Судом совместно с Министерством юстиции.
В целом же за три года инициировано и подготовлено 30 законопроектов, 17 из них уже приняты. Благодаря им усилены гарантии независимости судей, реорганизованы органы судейского самоуправления, дана возможность всем судьям участвовать в решении важных вопросов судебной системы. Сейчас уже совсем иной процесс отбора в судьи, чем был два года назад. Пересмотрены подходы к оценке действующих судей, введен конкурсный порядок отбора председателей судебных коллегий облсудов. Пребывание председателей судов на равнозначных должностях ограничили двумя сроками.
Перечислять можно много. Реализован ряд пилотных проектов, в их числе «ночные суды», «семейные суды», судьи-примирители, центры примирения, фронт-офисы в судах.
– Как вы считаете, судебная система сейчас оправдывает ожидания общества?
– Одна из главных целей нашей работы – это повышение доверия к судебной системе. От этого во многом зависит и доверие в целом к государству. Поэтому на нас лежит особая ответственность. Доверие складывается из большого количества компонентов. Это и доступное правосудие, авторитет судьи и, конечно, понятный и обоснованный судебный акт. По оценкам международных организаций, в сравнении с развитыми странами наши суды более доступны. Издержки и размеры госпошлины невысокие. Дела рассматриваются быстро. Раньше, чтобы поставить окончательную точку по делу, уходило 2,5 года. Сейчас – не более года.
Это стало одним из показателей в рейтинге Глобального индекса конкурентоспособности (ГИК), подводимом Всемирным экономическим форумом. В нем по критерию «Судебная независимость» за два года (с 2017 по 2019 год) Казахстан поднялся на восемь позиций (с 79-го на 71-е место). Впервые казахстанская судебная система стала участником Отчета Европейской комиссии по эффективности правосудия. По большинству показателей судебная система Казахстана занимает достойное место
среди участников рейтинга. Так, показатель среднего срока рассмотрения дел по гражданским и экономическим спорам составляет 32 дня. Например, этот срок в России – 50 дней, на Украине – 128, Германии – 219, Франции – 420, Италии – 527. Среднеевропейское значение – 201 день, то есть в Казахстане соответствующие дела рассматриваются в шесть раз быстрее.
По применению информационно-коммуникационных технологий в судах у Казахстана 9,23 балла. Более высокие показатели только у трех стран из 45 участвующих: Латвии (9,79), Эстонии и Португалии (по 9,25). Таким образом, первый опыт в этом авторитетном европейском проекте продемонстрировал достаточно развитую систему правосудия в Казахстане. Мы подняли требования к кандидатам в судьи. В отношении действующих принята новая методика оценки их профессиональной деятельности. По ней работает созданная в Верховном Суде комиссия по качеству правосудия. Все вопросы отбора и назначения судей, формирование кадрового резерва судов и привлечение судей к дисциплинарной ответственности полностью перешли в ведение Высшего Судебного Совета. Это сделано для обеспечения реальной независимости судей. Сегодня конкурс на судью выдерживает один из 20 желающих претендентов, тогда как до 2018 года судьей мог стать каждый четвертый кандидат, тем самым слабым юристам для входа в должность судьи поставлен заслон. Несмотря на то, что у нас 11 процентов вакансий, как говорится, «лучше меньше, да лучше». Случайные кадры нам не нужны. Комиссией по качеству правосудия за последние два года для перевода в другой суд или увольнению рекомендован каждый десятый судья из прошедших оценку по новой методике. Несмотря на ужесточение требований значительно возросло число желающих стать судьей, остановлен отток из судейского корпуса наиболее квалифицированных и ответственных судей.
Работа в этом направлении продолжается. С учетом поставленных Президентом страны К.-Ж. Токаевым задач совместно с ВСС двигаемся по пути достижения большей прозрачности и публичности отбора кандидатов в судьи и усиления требований к действующим.
Работаем и над качеством судебных актов. Ввели новый формат, впервые издали сборники образцов на обоих языках. Когда судебный акт написан доступным языком, содержит полноценный анализ позиций сторон, логически выверен, а содержащиеся в нем выводы четко и ясно обоснованы, он будет понятен и проигравшим. Это требование ко всем судьям мы закрепили в нормативных постановлениях. Кроме этого, сразу после оглашения судьи должны устно разъяснять, почему принято именно такое решение. Пока еще не все умеют либо не хотят следовать этим требованиям. Но, думаю, это вопрос времени. Для обучения судьи Верховного Суда оказывают необходимую помощь коллегам. Результат – жалобы на решения и приговоры судов в вышестоящие суды сократились на 30 процентов.
Для начала надо понять, что такое правосудие. Это шесть тысяч решений и приговоров каждый день, в среднем по республике. На одного судью приходится четыре дела, а в столице и Алматы более десятка. Еще раз повторюсь – это ежедневно. По итогам года объем дел и материалов в судах составит порядка 1,4 млн. Учтем и неединообразную практику судов. Мы знаем, что на нее влияет. Это частые поправки в законы, неоднозначное понимание смысла их норм, разный уровень профессионализма судей. В любом госоргане решение готовит весь аппарат. Документ проходит несколько уровней согласования. Точку ставит руководитель. У нас не так. Судья сам разбирается в деле, сам пишет и сам выносит решение. Никто ему не вправе диктовать. Но всегда будут недовольные решением судьи. Кто-то считает, что подсудимому дали много, кто-то думает, что мало. Кто-то проиграл гражданский спор. Кто-то недоволен административным наказанием. И вполне понятно: неудовлетворенные решением суда будут его критиковать. Это тоже способ обратить внимание на свою проблему.
Тем не менее мы приветствуем обоснованную, конструктивную критику, без оскорблений. Может это не всегда заметно, но мы реагируем на каждую такую критику. Мы работаем и над тем, как обеспечить единообразную судебную практику, и как поднять профессиональный уровень судей. Принимаем активное участие в совершенствовании законодательства. В то же время для улучшения диалога, организации нового формата взаимодействия между судами и обществом, текущий год мы объявили Годом качества коммуникаций.
При Верховном Суде создан Центр коммуникаций. Он координирует работу пресс-служб судов, мониторит соцсети. Благодаря этому у нас периодически появляются новые площадки для обсуждения наших проблем, чтобы снять острые вопросы. Думаю, все заметили активность судей в соцсетях. Они оперативно реагируют на вопросы, разъясняют нормы правоприменения. Ввели брифинги в прямом эфире по итогам резонансных процессов и гораздо меньше стало негатива.
– Зачастую присутствуют такие факторы, когда суд еще не вынес решение по какому-либо делу, а в СМИ уже озвучиваются комментарии. Это формирует общественное мнение и, по сути, таким образом оказывается давление на принятие судьей решения или вынесение приговора. Как в таких случаях должен поступать судья?
– Эта тема поднималась на VIII Съезде судей Казахстана. На нем Глава государства сказал: «гласность, открытость СМИ категорически нельзя использовать для давления на суд, правосудие должно вершиться только в зале суда и только по итогам судебного процесса. Каждый судья лично несет ответственность за свои действия и решения. За факты давления на суд нужно отвечать по закону». Думаю, этим очень четко обозначено, какими должны быть и позиция суда в таких случаях, и правовая оценка фактам давления на суд. Законодательные гарантии для этого имеются. Однако грань между давлением на суд и выражения своей позиции по расследуемым либо переданным в суд делам, а также информированием общественности о работе правоохранительных органов очень тонка. Поэтому нам предстоит внимательно поработать над этими вопросами.
– Насколько суды независимы от пожеланий госорганов или силовых структур?
– Об этом лучше скажет статистика. За прошедшие 11 месяцев судами рассмотрено свыше 13 тыс. гражданских дел, где одной из сторон является госорган и их должностные лица. Удовлетворено 33 процента исков граждан, еще 10 процентов дел прекращено в связи с отказом от иска и достигнутым в суде мировым соглашением. Тем не менее мы понимаем, что простому гражданину сложно противостоять госаппарату с его юридическими службами. И в этом проявляется определенное неравенство сторон в суде. Эту проблему и должен решить Административный процедурно-процессуальный кодекс, который вводится со второго полугодия 2021 года. АППК регулирует процедуры рассмотрения споров, инициированных гражданами и юридическими лицами против тех, кто наделен в отношении них распорядительной функцией, властью.
Несогласному с решением госоргана достаточно будет обратиться в суд. Кодекс не только возлагает бремя доказывания своей правоты на административный орган, но и предусматривает активную роль суда. Суд будет вправе собирать по собственной инициативе доказательства, если представленные посчитает недостаточными. Он же будет контролировать исполнение своего решения. Это облегчит защиту прав граждан и организаций.
– Есть случаи, когда судей обвиняют в предвзятом отношении, мздоимстве и превышении своих полномочий. Какие меры противодействия к нерадивым судьям принимаются?
– Меры зависят от того, в чем заключается нерадивость. Если это коррупционные проявления, то против коррупции ведется комплексная работа. В первую очередь, это исключение предпосылок. Мы работаем в направлении большей открытости судебной системы, прозрачности отбора судей, исключении несвойственных для суда функций. Сегодня в нашем тренде – создание максимальных условий для примирения в гражданском процессе. Если люди разобрались сами, пожали руки, то некому и не за что «давать». Почвы для коррупции нет. После июльских поправок в ГПК, благодаря которым увеличился срок принятия иска для расширения возможности примирения сторон, 40 процентов споров стали завершаться миром. А это еще снижение конфликтности в обществе и, как следствие, здоровая атмосфера в стране. Потенциал новых поправок этим не исчерпан. Но, к сожалению, предупреждающие меры не всегда срабатывают. Поэтому укреплена Служба безопасности специалистами КНБ, отладили взаимодействие с Антикоррупционной службой. Ни одна операция по задержанию не была сорвана. За три последних года 27 судей были субъектами уголовного преследования. Это больше, чем за семь лет до этого вместе взятых. Из них 13 осуждены, остальные либо уволены, либо их дела еще в суде.
– В госорганах их руководители отвечают за своих подчиненных. А председатели судов несут ответственность за судей, которые были уличены в коррупции?
– Специфика судебной системы такова, что председатели судов не имеют никакого отношения к отбору и назначению судей. Эти вопросы сейчас отнесены в ведение Высшего Судебного Совета – автономного от ВС госоргана. Судьи всех судов обладают единым статусом и различаются между собой только полномочиями. Судьи по статусу априори не могут быть «подчиненными». При осуществлении правосудия каждый судья независим и подчиняется только Конституции и закону. Никто не вправе вмешиваться в осуществление правосудия и оказывать какое-либо воздействие на судью, в том числе и председатель суда. Такие действия преследуются по закону. Вместе с тем в обязанность председателя суда входит обеспечение работы по противодействию коррупции в суде. Поэтому он будет ответственен за проведение такой работы
в суде.
– Считаете ли вы чрезмерным назначение председателем райсуда более двух раз?
– Мы сами инициировали принятую в прошлом году норму о том, что председатели судов не могут назначаться на занимаемую ими или аналогичную должность в равнозначных судах более двух раз.
Исходили из того, что на практике многие председатели, особенно облсудов, остаются ими до конца своей карьеры, переходя из региона в регион. По сути, их основная обязанность отправлять правосудие уходит на второй план. Риск же вмешательства с их стороны в деятельность других судей, в том числе в отправление правосудия, увеличивается. В поддержку нашей инициативы выступал и международный опыт.
В конечном итоге это сделано в целях исключения влияния председателей судов и усиления гарантий внутренней независимости судей и способствует стимулированию судей к карьерному росту.
– Жакип Кажманович, за вашими плечами большой опыт работы в различных госструктурах. Помогает ли это в отстаивании интересов судебной системы, учитывая интересы других ветвей власти и ведомств?
– Моя трудовая биография в основном связана с деятельностью в правоохранительных, госструктурах.
Есть определенный опыт работы в негосударственном секторе. Скорее, это только помогает в работе, поскольку я не понаслышке знаю о проблемах, которые поднимаются в них, с какими вопросами обращаются туда граждане. Верховный Суд нередко является инициатором создания площадок для совместного обсуждения проблемных вопросов и поиска их решений с участием представителей госорганов и общественности. Это важно. Что касается интересов других госорганов, убежден, что ведомственные интересы должны заканчиваться там, где начинаются права и законные интересы граждан.
– Какие планы у Верховного Суда на следующий год?
– Следующий год будет для нас Годом предсказуемого правосудия и создания Адмюстиции. Мы уже начали организационную работу по подготовке судов и судей к его введению. Как я уже говорил, есть планы, связанные с дальнейшим укреплением независимости судей, усилением требований к ним. Совместно с НПП «Атамекен» ведем разработку новых IT-продуктов для судебной аналитики, обеспечения единой судебной практики и прогноза исхода дела. Будем продолжать работу над упрощением судопроизводства и повышением качества судебных решений. Не останется без внимания и работа по развитию альтернативных способов разрешения споров. У нас уже сломлен тренд обвинительного уклона в уголовном процессе. Оправдательных приговоров стало значительно больше. По тяжким преступлениям идет рост в 12 раз.
Если раньше оправдывали 15 человек в год, сейчас около 180. В два раза больше удовлетворяются жалобы на правоохранительные органы. Это отражается и на росте качества следствия. Поэтому в числе приоритетов обеспечение в уголовном процессе реальной состязательности обвинения и защиты. Прорабатывается вопрос перехода уголовного процесса на трехзвенную систему с четким функциональным разделением ответственности между органами расследования, прокуратурой и судом. Есть определенные предложения по усовершенствованию законодательства, внесению изменений в нормативные акты. Сейчас идет их обсуждение. Для этого требуется время. После согласования с госорганами они будут озвучены в январе на заседании Комиссии по реформе правоохранительной и судебной систем. Рассчитываем, что все задуманное обязательно реализуется. Ведь в конечном итоге все делается не для судов, а для граждан.
Николай ЖОРОВ
